Финикийские боги и их мифология.  Боги. Финикийцы Финикийские боги

3.2.4. Религиозная система Древних Сирии и Финикии Лишь в 30-е годы XX века были найдены письма второй половины XV века до н. э. финикийских царей египетским фараонам, которым они были подвластны, а также несколько надписей последующей эпохи. Это значительно добавило материала

У древних народов Востока схожие боги… Все они были идолопоклонниками. Скажем, финикияне обожествляли силы природы (под именем Ваала и Астарты). «В гражданском отношении ханаанские народы находились уже на довольно высокой степени цивилизации. Не говоря уже о финикиянах, которые в это время уже вели обширную морскую торговлю и знакомы были со всеми сторонами цивилизованной жизни, другие ханаанские племена вслед за ними умели добывать металлы из рудников, ковали золотые и серебряные вещи для украшения, оружие и колесницы для войны, строили храмы и дворцы, умели укреплять стенами города, вели торговлю и знакомы были со счетоводством и письменностью…»

Поскольку жизненные интересы финикиян лежали не только в областях Египта и Двуречья, но и были направлены в сторону крито-микенской и греческой культур, они – сторонники многополюсного мира, сблизившие дальние и близкие страны. Общение соседних племен стало аксиомой для древнего Востока. Хотя у каждого народа в древности был свои боги, в чем-то они похожи. Схожесть обычаев, культур, языков и богов несомненна. Приведу лишь один характерный пример. На Востоке широко был известен бог Адонис – умирающий и воскресающий бог древнего мира (каким позже стал Христос). Писатель Лукиан наблюдал за праздником траура и воскрешения Адониса. Во время праздника совершались траурные процессии, самобичевание и оплакивание. Женщины омывают деревянное изображение, украшают и умащивают благовониями. Все эти обряды совершались примерно в те же дни, когда христиане празднуют Пасху – в дни светлого Воскресения. У евреев праздник связан с ночью исхода предков из Египта (один из трех главных праздников, когда за праздничным столом собирается вся семья с ее главой). Подобно тому как христиане говорят: «Христос воскресе», тогдашние финикийцы ликовали и поздравляли друг друга словами: «Адонис воскрес!» Евреи почитали не только Яхве, но и искони египетского бога Хнума. Подвиги Мелькарта, солнечного бога филистимлян и финикийцев, и вавилонского полубога Гильгамеша сродни подвигам греческого героя Геракла (битва со львом). Это же можно сказать о Геракле и Самсоне. Евсевий называл Геракла языческой копией Самсона. Между божествами, как и меж народами, существовала скрытая или явная конкуренция. Известны смертельные схватки героев в гомеровском цикле. Розанов писал: «Следовательно, в одинаковых храмах обитал везде тот же Бог. Только евреи говорили: «он – не у них, а – у нас», финикияне: «нет, не у вас, евреев, а – у нас»; «и ваши сосуды должны быть поэтому перенесены к нам». Даже кочевники, превращаясь в оседлых скотоводов и земледельцев, не забывали прошлого. Их праздники, культы и боги близки окружающим их образцам.

Гарофало. Языческое жертвоприношение

Древние народы располагали храм на возвышенности: у священных вод, источников или рощ. У дамасских сирийцев высшим божеством был Хадад, царь богов (бог Солнца, войны и бури), с бородой и палицей. Главным божеством финикиян считался владыка неба – Баал (Ваал). Весьма почитаемой богиней была и Астарта. Она, отвечающая за приплод, чаще других богинь упоминается в Библии, наряду с Ваалами. Кстати говоря, есть основания видеть родство между капищами евреев, о которых говорится в библейских текстах, и сиро-финикийскими божествами. Известно ведь, что даже Соломон под конец своей жизни поддался влиянию сирийского культа: «Тогда построил Соломон капище Хамосу, мерзости Моавитской, на горе, которая перед Иерусалимом, и Молоху, мерзости Аммонитской. Так сделал он для всех своих чужестранных жен, которые ходили и приносили жертвы своим богам» (3 Цар. 11: 7, 8). Правда, царь Иошияху разрушил алтари Астарты. Но, учитывая, что ей, по словам пророка Иеремии, поклонялись все женщины Иудеи (Иер. 44: 17-19), влияние ее по-прежнему было исключительно велико. Это и понятно, ибо Астарта – богиня сексуальной любви (эроса), плодородия и плодовитости, она окружена у древних особым почетом. Археологи находили ее глиняные фигурки, изображающие богиню-мать, в разных местах.

Изображение льва и собаки из храма Мекала в Бет-Шане

Да и иные цари Израиля в разные периоды истории охотно обращались к услугам чужих божеств. Иеровоам, став царем Израиля, тут же начал вводить чужих богов. Именно по его распоряжению были сделаны два золотых тельца, столь понятные и родные душе иудеев. Когда же золотые тельцы были готовы, он сообщил народу: «…не нужно вам ходить в Иерусалим; вот боги твои, Израиль, которые вывели тебя из земли Египетской. И поставил одного в Вефиле, а другого в Дане. И повело это ко греху; ибо народ стал ходить к одному из них, даже в Дан, и оставил дом Господень. И построил он капище на высоте, и поставил из народа священников, которые не были из сынов Левииных» (3 Цар. 12: 28-31). Тогда возмущенные священники, бывшие противниками подобных капищ, и многие левиты оставили его и ушли в Иерусалим, где царствовал в то время сын Соломона – Ровоам.

О том, что представляли собой те капища, говорят не только картины, но и изображение капища на кипрской монете: видимо, это изображение храма Астарты с башнеобразным зданием со стоящим под ним грубым идолом. Историк Вейс отмечал, что тирские капища были богаты и роскошно украшены, в особенности построенные Хирамом. Он многое сделал для Тира: застроил большую часть города великолепными дворцами, восстановил старинные капища, построил много новых в Тире и в Финикии. Он восстановил старинные капища Мелькарта и Астарты. В капище Ваалсамина поставил две колонны, одну золотую, другую из смарагда, и снабдил его золотой утварью. Капища были построены из таких же материалов, что и храм Соломонов (из камня и кедрового дерева). Для украшения могли быть использованы мрамор, благородные и неблагородные металлы. Финикийское капище в Гиерополе стояло на возвышении посреди города, обнесено тройной стеной с воротами, в 100 шагов длины, находившимися с северной стороны. Само капище было построено в ионическом стиле и обращено лицевой частью на восток. В нем находилось отделение, куда могли заходить одни только жрецы. Там стояли идолы – в виде огромных фаллосов.

Фигурка богини любви и плодородия

Финикийцы поклонялись Элю, Гаду, Астарте. Божества представлялись им обитающими в водах и святых источниках, в оазисах и горах, в скалах, под камнями или деревьями. Им поклонялись с необычайным трепетом. У входа в храм Астарты (ее именовали «Пышная») располагались фаллосы. Поклонники культа этой богини устраивали страстно-чувственные процессии в Гермополе. Толпы верующих в женских одеждах совершали служение богине Астарте. Доведенные богослужением до экстаза люди резали себе руки до крови под танцы и музыку, иные даже оскопляли себя. Функции и назначения богов были различны – от Мелека (Молоха), олицетворявшего палящий летний зной (в его честь приносили в жертву детей), до Ваала исцеляющего или Ваала танцев… Когда римляне завоевали Сардинию, бывшую долго во владении финикиян, они увидели, что она вся покрыта статуями Молоха. В раскаленном чреве этого жуткого бога его жрецы и поклонники долгое время заживо сжигали людей.

Финикийский бог Бес

Стоит вспомнить хотя бы известную сцену жертвоприношения, описанную Флобером в романе «Саламбо». Б.А. Тураев писал: «Культ в Ханаане нередко был жесток и требовал крови детей, невинности женщин и добровольного изувечивания мужчин. В Гезере найдена «высота» с одиннадцатью фетишами – столбами (так называемыми массебами), идущими по прямой линии с севера на юг, и подножием самого главного – двенадцатого. Во многих местах найдены безобразные фетиши и идолы. В Меггидо нашли в фундаменте стены сосуд с останками ребенка, очевидно, жертвы, принесенной при закладке. Подобные же страшные находки были сделаны в Иерихоне и Гезере. В последнем, кроме того, обнаружены доказательства перехода к большей мягкости в культе – замена человеческих жертв серебряными фигурками и другими символическими приношениями. Вообще при всей безотрадности древней ханаанской религии и в ней, несомненно, был свой прогресс».

Золотые серьги финикийцев

Восток дал грекам массу образцов высочайшего изобразительного искусства. Но говорить о литературе, архитектуре, искусстве древних финикийцев довольно сложно. Геродот хотя и писал, что финикияне, прибыв в Элладу, принесли эллинам много наук и искусств, об их литературных и художественных успехах известно мало. В литературе мы имеем – разве что скупые труды Магона и Ганнона (карфагенян). В музеях мира вы найдете редкие вазы, фигурки животных из золота и слоновой кости, женские образы или образы зверей, золотые подвески, печати, драгоценности, кинжалы, богатые скульптурные композиции. Иные из них финикийского происхождения. Хотя финикияне, отдадим им должное, искусно копировали образцы тех стран, с которыми торговали или чьими данниками были. «Но что же это за народ, – восклицал француз Ш. Диль, – сумевший лучше всех подделываться под произведения Египта и Ассирии, смешать в собственных художественных произведениях эти два несходных элемента и распространить их по всем берегам Средиземного моря? Это – финикияне. Великие царства Египта и Ассирии, как бы ни были могущественны, не имели флота, и мореплаватели Тира и Сидона взяли на себя (обязанность) познакомить Грецию с их искусством. Сначала их подражательный гений подпал влиянию египетскому; до XII в. Финикия была вассалом Египта, долго не знала Ассирии, вот почему так мало находят ассирийских вещей в Микенах. Лишь позднее, в X и IX вв., финикияне принесли в Грецию образцы, позаимствованные (ими ранее) у великого царства Месопотамского».

Пунийская крепость близ Карфагена

Финикийцы – народ-подражатель. Сидон прославился изделиями из стекла, производство которого позаимствовал из Египта. Тир стал широко известен знаменитыми красильнями, в свою очередь заимствованными им с Востока. Славились финикийцы изделиями из стекла и металлообработки (чаши, кубки, кувшины из золота, бронзы или серебра). Предметы утвари изготавливались из меди, олова и серебра. Сырье завозили с Кипра и Крита или из Испании и Британии (с «Оловянных островов»). Ученые упоминают историю, в которой говорится о том, как финикийцы, прибыв с товаром в Испанию, получили за него столько серебра, что их суда не смогли его вместить. И тогда им пришлось пойти на крайнюю меру: сбросив лишний груз (орудия, утварь), они набили свои корабли до основания серебром. Говорили, что они даже якоря кораблей заменили на новые – уже из благородного металла, хотя это похоже на легенду.

Влияние египтян и ассирийцев в промышленных изделиях и товарах финикийцев очень заметно, как и египетское влияние в архитектуре. Их храмы – подражание египетским храмовым постройкам. В повести Ун-Амуна правитель Библа признал, что Египет был для его страны источником культуры: «Ведь Амун создал страны все, он создал их после того, как он создал страну Египет, откуда ты пришел, раньше всего. Ведь искусство вышло из нее, чтобы достигнуть моего местопребывания; ведь наука вышла из нее, чтобы достигнуть моего местопребывания». Библ, по годам, ровесник Египта времен Древнего царства. Но и египтяне служили царям Финикии. Так, у финикийского правителя Тира, Абимильки, египтянин был писцом. Культурные обмены были делом обычным. По образцу храма Мелькарта в Тире евреи выстроят Иерусалимский храм (архитекторы – из Тира и Сидона).

Нельзя не признать наличия в них инженерного таланта. Это подтверждается тем, что великие полководцы Ассирии – Саргон и Навуходоносор – не смогли взять штурмом Тира. И даже войску Александра Македонского понадобилось целых 7 лет для овладения городом. Осажденные жители Тира применили против македонского войска машины, которые осыпали их раскаленными железными ядрами, так что даже непобедимые македоняне едва не сняли осаду с Тира. Своими фортификационными сооружениями и гаванями особенно славился город Карфаген.

Путешествие бедуина. Гравюра XIX в.

Долгое время идет горячий спор о том, кому же отдавать первенство в происхождении алфавита… Письмо финикиян имело распространение на части территории Ближнего Востока (начало I тыс. до н.э.). Известно, что оно было алфавитным, содержало 22 знака. В Угарите писали слева направо, в Финикии – справа налево. Алфавит создан в XVI в. до н.э. История находки угаритского алфавита, базирующегося на ассиро-вавилонской клинописи, такова. Крестьянин в Сирии обнаружил захоронение (1929). Затем на том же месте нашли дворец правителя Угарита: его богатую гробницу, комнаты, ювелирные украшения, терракотовые статуэтки, большую библиотеку и черную стелу с изображением бога Эла на троне, перед которым склонился и сам царь. В комнате писцов найден был и первый в мире алфавит. Спор о лидерстве в создании алфавита идет между Угаритом и Библом. Утверждается, что даже древние греки заимствовали финикийский алфавит где-то около 850-750 гг. до н.э.

Часть ученых настаивает на том, что первые буквы греков (альфа и бета), как и само слово «алфавит», якобы имеют своим истоком финикийские или западносемитские слова «алеф» (бык) и «бет» (дом). Другие категорически с этим не согласны, выступая против того, чтобы причислять финикийский язык к «одному из мертвых семитских языков», а финикийцев рассматривать как семитов, создавших первый буквенный алфавит, который у них затем якобы перенимают несмышленые индоевропейцы (т. е. древние греки, этруски, римляне, германцы, романцы и последними, разумеется, вообще ни на что не способные «неразумные словени»). Такие ученые справедливо протестуют против того, чтобы считать семитов главными цивилизаторами всего Древнего Востока и Европы, хотя в большинстве нынешних учебников и справочников особо превозносится иудейская история (и ее «древности»).

Самые ранние известные нам финикийские надписи относятся к XI в. до н.э. (они выполнены на наконечниках стрел и найдены в долине Бекаа, неподалеку от Вифлеема). Вероятно, идею создания алфавита финикийцы все же почерпнули у египтян. Большинство специалистов считают ныне, что они использовали в качестве букв видоизмененные египетские иероглифы. Ведь их ранние надписи найдены в Палестине, где два эти народа наиболее тесно соприкасались. В свою очередь, проживавшие на островах Эгейского моря греки познакомились в IX в. до н.э. с их алфавитом и переняли новую систему письма. Так что вовсе отбрасывать достижения сметливых финикийцев не стоит. «Без алфавитного письма, – отмечают историки, – бурное развитие мировой письменности, науки и литературы, то есть записей любого характера, не стесненных площадью писчего материала и медленностью изучения письма и чтения, было бы невозможно». Характерно, что греки заимствовали у финикийцев даже названия некоторых букв своего алфавита (альфа, бета и т.д.).

Вряд ли семиты были первыми «культурными людьми», подарившими миру письмо. Это почти в такой же мере исключено, как исключено и то, что первобытные племена Амазонки подарят нам вдруг процессоры нового поколения или разгадают генокоды человека. Кстати, известно, что в V-III тысячелетиях до н.э., за исключением групп ассимилированных семитов-торговцев, в прибрежном Средиземноморье никаких семитских этносов вообще не наблюдалось. Фактически только с 1200-1100 гг. до н.э. в Палестине-Ханаане объявились евреи, вышедшие из египетского плена. Но они еще кочуют вдали от побережий, не имея и малейшего опыта мореплавания. Поэтому крайне сомнительно, чтобы эти кочевники-арамеи, амореи-марту решились вдруг пуститься в морские путешествия. «Люди пустыни», «люди смерти» ужасно боялись воды и чувствовали себя гораздо привычнее в пустыне, на ослах и верблюдах, нежели в море-океане. В IV-III тысячелетиях до н.э. семиты-арабы – «агаряне», кочевые племена, не имели языка в традиционном смысле этого слова и не знали ничего о пиктографической письменности.

Мысль о том, что они могли за несколько веков словно по мановению волшебной палочки (а точнее, под пером библеистских историков-сочинителей) развиться в цивилизованный этнос, подаривший миру алфавитное письмо, нелепа, и в это вряд ли кто-либо поверит… А ведь, как вообще-то справедливо подчеркивал Якобсон, говоря о первичных цивилизациях, «культуры ранней древности – это культуры текстов». Если нет текстов, то нет и культуры.

Фигурка божества

«Алфавит мог появиться только в наиболее развитой, цивилизованной среде, – пишет Ю. Петухов, – каковой являлась среда венетов-финикийцев, связавших заново два мира, Европу и Ближний Восток. А уже от них он был в искаженной форме заимствован и семитами…» При некой категоричности суждений, нельзя не признать наличия известной логики в его построениях. Что же до евреев, то они явились на богатый культурный слой ханаанской культуры, обогащенной широким межэтническим потоком. Сказанное подтверждает и факт мощной колонизации финикиян и их присутствия в Средиземноморье (Сицилия, Сардиния, Кипр, Испания, Карфаген). Финикийцы Азии считали карфагенян своими детьми, так же как те видели в гражданах Тира своих «родителей». Тесные контакты установились между Библом, Тиром, Сидоном и Египтом, полисами Греции – Афинами, Дельфами и Делосом. Кстати, древние финикийские надписи не расшифрованы до сих пор во многом и потому, что «они не переводятся с семитских языков» (хотя исследователями этого периода чаще всего и являются евреи). Автор утверждает: разгадка финикийцев, загадочного морского народа, «подарившего миру алфавит», проста: финикийцы – это не кто иные, как венеты-венеды (ред. «венеты» – это этноним русов). Видеть в финикийцах наших далеких предков?! С сей гипотезой можно было бы согласиться (хотя бы лишь в теории), унаследуй мы их дар в торговле.

Однако в целом в науке продолжает господствовать позиция Т. Моммзена, которую тот недвусмысленно сформулировал в «Истории Рима». Он писал о них: «Финикийцы конечно имеют право быть упомянутыми в истории наряду с нациями эллинской и латинской, но и на них – даже едва ли не более, чем на каком-либо другом народе, – подтверждается та истина, что древность развивала народные силы односторонне. Все, что было создано у арамейского племени великого и долговечного в области духовной культуры, не было делом финикийцев: если вера и знание в некотором смысле и были первоначально достоянием арамейских наций и перешли к индо-германцам с Востока, то все же ни финикийская религия, ни финикийская наука и искусство, сколько нам известно, никогда не занимали самостоятельного положения среди арамейцев. Религиозные представления финикийцев бесформенны, лишены красоты, а их культ скорее возбуждал, чем обуздывал, сладострастие и жестокость. Никаких следов влияния финикийской религии на другие народы не сохранилось, по меньшей мере в эпоху, доступную для исторического исследования. Нет указаний и на существование такой финикийской архитектуры или пластики, которую можно было бы сравнить если не с тем, что мы находим на родине искусств, то хотя бы с тем, что мы находим в Италии. Древнейшей родиной научных наблюдений и их практического применения был Вавилон или страны, лежащие вдоль Евфрата; там, вероятно, впервые стали наблюдать за движением звезд; там впервые стали различать и письменно выражать звуки речи; там люди начали размышлять о времени, о пространстве и о действующих в природе силах: туда приводят нас древнейшие следы астрономии и хронологии, алфавита, меры и веса. Правда, финикийцы сумели извлечь пользу из художественного и высокоразвитого вавилонского мастерства для своей промышленности, из наблюдений за движением звезд – для своего мореплавания и из записи звуков и введения правильных мер – для торговли, а, развозя товары, они распространили немало важных зачатков цивилизации. Но нет никаких указаний на то, чтобы именно от них исходил алфавит или какое-нибудь из вышеупомянутых гениальных творений человеческого ума, а те религиозные или научные идеи, которые дошли через них к эллинам, они разбрасывали не подобно хлебопашцам, засевающим землю, а подобно птицам, нечаянно роняющим семена. Финикийцы были совершенно лишены той способности цивилизовать и ассимилировать приходившие с ними в соприкосновение и доступные для культуры народы, которую мы находим у эллинов и даже у италиков». Торговцу не дано быть ученым.

Северная Америка. Археологи-любители раскапывают курганы

Конечно, в одиссее культурной экспансии финикийцев остается еще немало белых пятен. Так, скажем, в Америке на протяжении многих лет находили странные камни с надписями. В частности, в Нью-Хэмпшире был обнаружен мегалитический комплекс (в районе так называемого «Холма тайн»). Когда американский археолог и языковед Б. Фелл, автор книги «Америка до Рождества Христова», расшифровал одну из надписей (1967), он, к удивлению, обнаружил, что надпись является храмовым посвящением финикийскому богу солнца – Ваалу. А неподалеку обнаружили другую надпись, которую перевели как посвящение богу солнца кельтов – Белу. Получалось, что рядом земля хранила знаки культуры двух древних народов-пришельцев. Неподалеку стали находить другие каменные плиты. На них можно было увидеть некие таинственные письмена и знаки, которые иногда еще называли «Глаза Бела» (Ваала). Те же кельтские мотивы, которые можно ассоциировать с сюжетами многих солнечных обсерваторий, найдены у «Холма тайн» и в других местах Новой Англии. К ученому стали приходить многие жители и приносить ему загадочные каменные плиты. После тщательного их изучения Фелл и другие американские ученые пришли к выводу, что те когда-то, видно, принадлежали одновременно древним финикийцам и кельтам. В давние времена оба эти народа жили бок о бок в прибрежных поселениях Иберии (Испании) и в Америке. В пользу этой версии говорит близость мегалитических сооружений в Испании, Бретани, Португалии и Британии с теми, что были обнаружены в США у «Холма тайн» (Mystery Hill). Одна из надписей гласит: «Корабли из Финикии: торговая платформа». Лингвисты нашли, что надписи эти – на финикийском языке периода с 800 до 500 г. до н.э. Хотя возможны и подделки.

Форум Романум

Политика эллинизации Финикии оказалась столь впечатляющей, что финикийцы вскоре все более стали походить на греков (они говорят по-гречески, занимаются в гимнасиях, усваивают традиции и манеры эллинов). А после того как Помпей захватил Сирию с Финикией, города Левантийского побережья получили самоуправление. Римляне успокоили Финикию, разорив разбойничьи гнезда в Ливанских горах, положив конец набегам пиратов. Рим стал вести в тех местах масштабное строительство. Император Адриан запретил рубку деревьев в лесах Ливана. Квинт Курций Руф говорил о городе Тире: город под охраной римской «гуманной власти» пользуется продолжительным миром, что безусловно способствует общему процветанию. Возникали финикийские кварталы и в городах Италии. Эпоха Pax Romana закончилась для Финикии в 614 г. н.э., когда сюда вторглась персидская армия Хосрова II. В этих местах от римлян ныне осталось гораздо больше следов былого присутствия, чем собственно от финикийцев.

Современная история дешифровки финикийских надписей восходит к XVIII в. Ведь большинство надписей (а число их невелико) написаны на мертвых языках. Один из примеров этих надписей – стела Меши в Моавите, датируемая 830 г. Строки ее говорят о войнах между Моавом и Израилем во времена Омри и Ахава, напоминая библейские выражения: «И сказал мне Кемош: «Иди и отними Нево у Израиля». Я пошел ночью и воевал с рассвета до заката. Я взял город и убил всех: 7000 мужчин, мальчиков, женщин, девочек и служанок, потому что я посвятил это Астарте-Кемош. Я принес (вазы?) Яхве и положил их перед Кемошем». Две значительные надписи найдены в 1947 и 1948 годах в Кара-тепе. Жаль, что до нас не дошло сочинение финикийца Санхунйатона, человека «великой учености и тщательности», изложившего верования и основные вехи истории.

Пример финикийских богатых городов еще раз напоминает нам, гражданам XXI в., сколь нелепа и призрачна опора на материальное богатство, сколь слепа и глупа жажда накопительства. Невольно вспоминаются слова известного немецкого экономиста XIX в. Фридриха Листа: «Мир богатства не существует! Только представление о духовном или живом может быть соединено с понятием о мире… Разве возможно говорить, например, о мире минералов? Устраните духовное начало, и все, что называется богатством, превратится лишь в мертвую материю. Что осталось нынче от сокровищ Тира и Карфагена, от богатств венецианских дворцов, когда дух отлетел от этих каменных масс?» Все богатства канули в бездну, а народ растворился в массе пришлых племен, бедных, но смелых и воинственных.

Боевая колесница ассирийцев

Несмотря на все свои богатства и хитрости, Финикия не смогла отстоять независимость, подпав под власть Ассиро-Вавилонского царства. Затем вторглись персы. Они покорили Тир и часть населения переселили в Карфаген. В IV в. до н.э. против гнета персов восстали города финикийцев во главе с Сидоном, но восстание закончилось неудачей. Царь персов повелел казнить знатных граждан. Тогда жители подожгли город и сгорели (вместе со своими сокровищами). Тир существовал несколько дольше, но и он пал под ударом войск Александра Македонского. В 64 г. до н. э. Финикию, Палестину и Сирию захватили римляне, дав этим землям общее название – провинция Сирия. Так Финикия и Сирия станут достоянием римлян, а затем и византийцев. Власть завоевателей сохранялась тут 600 лет. Под натиском греко-римской культуры финикийский язык исчез, а народ сей полностью утратил все этнические чувства.

Со временем тут воцарились арабская культура и арабский язык (после того как в VII в. н.э. земли древней Финикии были захвачены арабами). Ныне довольно пустынный ливанский пейзаж, изрезанный холмами и скалами, время от времени оживляют церкви, останки крепостей крестоносцев, кедры и память о древних богах и культах. Во всяком случае, еще в XII в. н.э. еврейский путешественник Вениамин Тудельский, видел в одном из городов статую финикийского божества и финикийское капище. Местные церковники поклоняются Деве Марии и Христу столь же трепетно, как и кедрам Ливана. Разумеется, ныне на этой земле больше последователей Магомета, чем Христа. Туристы любуются «кедрами Соломона», к которым ветхозаветный Соломон, откровенно говоря, не имел никакого отношения.

Воинственные арабы

В последнее время число археологических находок на месте древней Финикии заметно возросло. Однако все эти надписи – все же капля в море финикийской культуры. Д. Харден считает, что, несмотря на имеющиеся находки, пунический эпиграфический материал невелик. Остается надеяться, что когда-нибудь будет обнаружен архив глиняных табличек, сравнимый с ханаанскими или угаритскими. Он пишет: «Мы, конечно, очень хотели бы найти подлинный пунический текст отчета Ганнона о его путешествии или данные о стоимости строительства храма Мелькарта в Гадесе, который, по словам Страбона, покоился на двух бронзовых стелах… Наверняка существовало множество других ценных документов, но нам очень повезло в том, что отчет Ганнона дошел до нас хотя бы в греческом переводе, хотя и явно искаженный». Хотя эти 600 греческих слов перевода Ганнона чрезвычайно важны, они все же, увы, являются жалкой заменой не только утерянных документов, но и огромной библиотеки пунической литературы, которая, как нам известно, существовала в Карфагене в 146 г. до н.э. Утрата восточных финикийских книг (почти наверняка в числе других источников там были исторические и поэтические труды) частично компенсируется находками угаритских текстов и литературой на иврите, однако на западе не произошло ничего подобного. «Все, чем мы располагаем на западе, – около сорока цитат из двадцати восьми сельскохозяйственных трактатов Магона в латинском переводе, которые сделали после осады Карфагена римляне… Утрата памятников финикийской культуры приводит к тому, что финикийцы предстают перед нами в гораздо менее выгодном свете. Если бы сохранился их эпос, то возможно, что, к примеру, финикийские торговцы выглядели бы более симпатичными людьми в поэмах Гомера и замечаниях Геродота. Или если бы до нас дошла комедия, написанная карфагенским драматургом, то образ пунического купца, созданный Платоном, не скупящимся на злобные насмешки, показался бы всего лишь карикатурой: «Он знает все языки, но притворяется, что не знает: он точно из Карфагена; нужны ли комментарии?» Сегодня же Финикия – лишь отзвук былого величия и славы.

Хотелось бы надеяться, что многострадальная земля Ливана, уже пережившая жестокую гражданскую войну, вновь не окажется в центре кровавых битв после убийства Р. Харири (видимо, совершенного по воле злых сил, ставящих целью спровоцировать удар США по независимой Сирии). Вспомнилась древняя арабская легенда. В далекие времена в Ливане царствовал Нимврод. Он послал гигантов, приказав им разрушить крепость Баальбек. Ныне Израиль опасается, что ракеты, запущенные Сирией, могут сделать то, о чем некогда думал Нимврод. Но это непременно случится, если не обуздать убийственную политику Израиля и США… Мирный Ливан и Сирия могут стать в XXI в. местом интереснейших открытий.

В угаритских текстах главным богом выступает Эл, однако это имя – всего лишь семитское слово «бог», появляющееся, например, в библейском имени Элогим (множественное число). Другими общими словами были Баал и Баалат, «господин» и «госпожа»; Милк, «царь» или «правитель»; и Адон (евр. Адонай), «владыка». Эти титулы использовались отдельно или в связи со специфическим именем божества. Например, главный бог Тира Мелькарт, который – из-за главенства Тира – был также главным финикийским богом, особенно в основанном тирянами Карфагене, обычно назывался Баал Мелькарт. Имя Мелькарт включает слово «милк» и означает «правитель города» («карт» – город; элемент, появляющийся также в названии Карфагена «картшадашт», Новый город). Мелькарт, который у греков слился с Гераклом, первоначально был божеством солнца, однако позднее – несомненно тогда, когда финикийцы стали господствовать на морях, – он приобрел и морские атрибуты. Его важность в карфагенском пантеоне доказывается тем фактом, что карфагеняне долгие годы посылали щедрые дары (десятину) в храм Мелькарта в Тире, где мы встречаем множество известных имен, таких, как Гамилькар и Бомилькар.

Культ Мелькарта также был характерен и для Гадеса, где его храм был основан финикийцами, выходцами из Тира, согласно исторической традиции, уже в XII веке до н. э., а гораздо позже мы встречаем его изображение на гадитанских монетах. Силий Италик (уроженец Италики, близ Севильи) в I веке н. э. описывает этот храм Мелькарта в Гадесе как «оставшийся нетронутым», где жрецы служили в древней финикийской манере босыми и одетыми в холщовые одежды. В храме не было никаких культовых изображений и горел вечный огонь. Существовал также храм Мелькарта около Ликса на Атлантическом побережье.

Как Тир почитал своего Мелькарта, так Сидон почитал своего Эшмуна, которого греки ассимилировали в Асклепия. Первоначально Эшмун был хтоническим божеством, но, как и Асклепий, отвечал за здоровье и врачевание. Миф из угаритских текстов о плодородии и урожае, пересказанный нами выше, широко распространился по Ближнему Востоку. Он известен в литературе как миф о Венере и Адонисе, или – если использовать традиционные финикийские имена – Астарте и Эшмуне, той же самой паре, которая в Вавилонии появляется как Иштар и Таммуз, а в Египте – Исида и Осирис.

Таким образом, Эшмун был гораздо большим, нежели просто местное сидонское божество. Позже он несомненно стал в Карфагене более могущественным богом, чем Мелькарт. Именно в его храме в цитадели, Бирсе (вероятнее, на холме Одеон, а не на холме Сен-Луи, поскольку там было найдено посвящение его римскому аналогу Эскулапу), уничтожили себя последние защитники Карфагена в 146 году до н. э.

Были и другие важные восточные финикийские божества. Решеф (рис. 51), бог молний и света, слился с Аполлоном, но, очевидно, не был эквивалентом сирийских Хадада и Тешуба, почитавшихся севернее. Ему также поклонялись в Карфагене в храме (Аполлона, согласно древним текстам), находившемся между портами и Бирсой. Другой бог – Дагон, чей храм был найден в Угарите. Дагон был богом зерна, и его не следует отождествлять (как полагают некоторые ученые) ни с божеством с рыбьим хвостом на монетах Арада, ни с Посейдоном, кому храм воздвиг Ганнон на дальнем североафриканском побережье.

На западе мы обнаруживаем еще одного главного бога, Баал-Хаммона. В римские времена это карфагенское божество, встречающееся и в других западных колониях, слилось с Сатурном (Кроносом), чей храм упоминается Ганноном и другими. Ранее он мог ассимилироваться с Зевсом (отцом Геракла-Мелькарта), ибо именно Зевс, как главное божество, упоминается в связи с клятвой Ганнибала в вечной ненависти к Риму, и перед его алтарем была произнесена эта клятва. Многие западные финикийские стелы посвящены одновременно Баал-Хаммону и Тиннит Пене Баал, и на них он появляется как менее значимое божество этой пары. Однако он появляется на стелах и в одиночестве, и также имеет собственные святилища, как, например, на Джебель-бу-Корнейн, горе, возвышавшейся над Карфагеном по другую сторону залива. Возможно, он представляет ассимиляцию восточнофиникийского Баала с африканским (ливийским) богом, близким Зевсу Аммону оазиса Сива. Гзель объясняет филологические причины того, почему он не может быть просто финикийской транслитерацией (буквальной передачей буквами другого алфавита), хотя часто изображается с бараньими рогами и бородой.

Из женских божеств в Финикии практически было лишь одно: богиня материнства и плодородия Астарта (евр. Ашторет), известная на пуническом западе как Тиннит. Гзель убежден в том, что обе они идентичны. Странно, однако, что, несмотря на преобладание имени Тиннит, такие личные имена, как Бодастарт и Абдастарт, встречаются часто, а имен с корнем Тиннит известно мало. Тиннит, как имя богини, не встречается на востоке, во всяком случае в древности. Астарта, как богиня плодородия, отождествлялась с Иштар и Афродитой, но она была более многосторонней и также ассимилировалась с Герой, царицей небес, и с матерью-богиней Кибелой. В Тиннит, в римские времена отождествлявшейся с Юноной Келестис (Caelestis), царственный и материнский аспекты преобладают над плодородным. В надписях богиня постоянно называется Тиннит Пене Баал (буквально «Тиннит, лицо Баала»), и до сих пор не прекращаются споры о происхождении этого имени. Некоторые полагают, что оно означает «отражение» или «ипостась» Баала, другие (хотя это совершенно неприемлемо) считают его местным именем, проводя параллели с греческим названием мыса к северу от Библа – Просопон Теу (Prosopon Theou) (Лицо Бога).

Рис. 17. Терракотовая форма для позднепунической статуэтки божества Беса из Дермеха, Карфаген, и современная отливка. Высота около 0,06 м

Однако мы до сих пор не знаем, почему восточная Астарта стала западной Тиннит. Отсутствие каких-либо восточных упоминаний Тиннит становится более значимым после находки надгробной стелы примерно 200 года на холме Сте-Моник в Карфагене, воздвигнутой в честь «Астарты и Тиннит Ливана», на которой упоминаются храмы, посвященные обеим этим богиням. Тиннит Ливана («белой горы», причем не обязательно сирийского Ливана) должна быть богиней, отличной от Тиннит Пене Баал, и Астарта, вероятно, является истинным воплощением тирского божества и также не должна отождествляться с Тиннит Пене Баал. Другие Астарты также имели храмы в Карфагене. Однако, как бы они ни назывались и сколько бы их ни было, по существу, между такими богинями мало различий, и мы можем рассматривать их всех как различные ипостаси главного женского божества финикийцев.

Тиннит Пене Баал была небесной богиней, в основном, видимо, лунной. Полумесяц и диск (рис. 24f; 25а, b), которые так часто встречаются на многих предметах из западнофиникийских раскопов, по-видимому, должны были указывать на эту богиню и ее супруга Баал-Хаммона. Однако на ее стелах встречаются и другие символы, особенно поднятая правая рука, «кадуцей» (символ врачевания) и «знак Тиннит». Рука (рис. 25g), явно благословляющая и защищающая, является символом, в форме амулета существующим во всех арабских странах, включая Тунис. Кадуцей (рис. 25е, h, n, p, r, t), кроме названия, не имеет ничего общего с греческим и римским символом Гермеса (Меркурия), однако принимает форму полумесяца и диска, переходящих в посох, часто украшенный лентами. Знак Тиннит (рис. 24b, f; 25) – загадочный символ, интенсивно обсуждаемый. Он обычно состоит из треугольника, увенчанного диском, откуда разделяется горизонтальной рукой; существует множество более сложных вариантов этой простой формы. Поперечина – не полумесяц, который если представлен, то обычно помещается концами вниз над диском; однако рука часто имеет поднятые вверх ладони, и весь символ становится очень похожим на стилизованную человеческую фигуру. Некоторые связывают его с египетским АНК, египетским крестом (египетский крест – Т-образная фигура, увенчанная кольцом, символ жизни в Древнем Египте), однако для такого утверждения слишком мало фактов. Этот символ – главным образом западный, и даже там встречается не часто до V века до н. э. Восточные его подобия встречаются гораздо реже и намного позже, и, вероятно, их можно считать западными производными или привнесениями.

Пикар полагает, что семитская религия Карфагена в V веке претерпевает сильные изменения: восточная пара Мелькарт и Астарта уступает место Баал-Хаммону и Тиннит Пене Баал. В подтверждение своей точки зрения Пикар приводит посвящения только Баалу, встречающиеся на некоторых ранних стелах. Такие изменения указывают на разрыв связей с городом-основателем и наплыв ливийских религиозных идей, соответствующих по времени аналогичным изменениям в политических союзах внутри города. В подобной ситуации приверженность аристократического семейства Баркид Мелькарту является признаком их религиозного и политического консерватизма. Однако не стоит слишком сильно полагаться на такие догадки. С другой стороны, культ Деметры (Коры) распространился не раньше 400 года до н. э. Мы знаем об этом из древних текстов и статуэток богинь, в большом количестве найденных в Карфагене (рис. 65). Согласно Диодору, этот культ был введен во искупление вины за разрушение карфагенской армией в 396 году святилища Деметры (Коры) близ Сиракуз. Некоторые полагают, что Деметра и Тиннит Пене Баал тождественны, однако против этого говорит слияние первой в римские времена с Церерой, а позже и Юноной Келестис (Caelestis). В любом случае можно утверждать, что был воспринят не только культ Деметры и Коры, но и сопутствующие ему греческие ритуалы, однако мы все же не должны допускать общую значительную эллинизацию карфагенской религии. Вслед за Гзелем мы можем отвергнуть мнение Гоклера, считавшего, что произошла «религиозная революция, которая эллинизировала восточные и семитские традиции пунической религии». Для такой революции понадобились бы более значительные стимулы. Однако поклонение обеим богиням продолжалось, что доказывается, например, прекрасной стелой в эллинистическом стиле, воздвигнутой в Карфагене суффетом Милкйатоном в честь Персефоны.

Рис. 18. Терракотовая статуэтка божества Беса. Таррос, Сардиния. Высота 0,10 м. V или IV век до н. э.

Опираясь на имена, включающие имена богов, и другие доказательства, мы можем обнаружить существование многих других божеств, как на востоке, так и на западе. Однако нам придется удовлетвориться теми, что уже стали предметом нашего обсуждения. Как повсюду в древности, местных культов существовало достаточно много. Следовало бы все же обратить внимание на множество египетских божеств, представленных в амулетах и статуэтках, найденных на финикийских археологических площадках, хотя из их присутствия не стоит делать вывод о том, что эти божества составляли неотъемлемую часть финикийского пантеона. В финикийской архитектуре встречаются колонны с головами Хатор, а Исида и Осирис появляются на карфагенских медных лезвиях (рис. 72) и многочисленных скарабеях. Чаще всех встречается Бес, карлик-полубог, похоже особенно популярный среди финикийцев. Множество крошечных амулетов с Бесом проникли из Египта, однако терракотовая форма, найденная в печи для обжига в Дермехе, указывает на то, что подобные предметы создавались и на месте. Этот факт подтверждается и абсолютно не похожей на египетскую разновидностью глиняного Беса из Тарроса (рис. 18), сделанной или в Тарросе, или в Карфагене.