Дедовщина в армии была всегда. Но в конце 1960-х гг. она расцвела махровым цветом, и полностью ее не искоренили до сих пор. Расцвет ее связывают с введением закона о всеобщей воинской обязанности, когда в одну часть попадали физически выносливые крестьяне и вчерашние студенты, неграмотные жители Средней Азии и оленеводы с просторов Чукотки.

Дедовщина - это не просто набор садистских и порой странных приемов воздействия на новобранца, это еще и строгая иерархия, пренебрегать которой решались немногие.

От «дрыща» до «васьки»

Только что оторванный от семьи, обритый и неуверенный в себе новобранец в армии считался существом никчемным и прав не имел. До присяги он именовался «дрыщем», «карантином» или «бесплотным духом». Это длилось от двух недель до полутора месяцев, после чего он принимал присягу и становился «духом», салагой, «зеленым» или «ежом». Во внутренних войсках таких называли «SOSами» или «чеками», а в стройбате – «васьками». «Васька-дух» прав не имел, у него были только обязанности. Он должен был выполнять пожелания старослужащих, например, доставал водку, сигареты, изображал «поезд», рассказывал сказки или чистил сапоги. Если «зеленый» соглашался с правилами, получал одобрение, если шел против, его избивали, а если не помогало, начинали травить.

«Духи» бывают разными

В изданном в 1991 году сборнике аналитических статей «Дедовщина в армии» (издательство «Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН») отмечается, что «духи» бывают четырех типов. Солдат мог стать «исполнителем» (к таким относились хорошо социализированные молодые люди, принимающие правила игры) или «летуном» (это мягкотелые новобранцы, которых легко сломать, и бунтовщики, которые поначалу сопротивлялись, но потом были все-таки сломлены). Эти два типа «духов» были наиболее многочисленными.

Кроме них были «борзые» – те, кто несмотря на побои, отказываются подчиняться преступной системе. Если солдата не удавалось заставить повиноваться, обычно его оставляли в покое. Были и «стукачи» - в этот разряд попадали те, кто хоть раз пожаловался офицеру на издевательства. Избить стукача мог каждый, не взирая на срок службы. На них сваливали всю самую грязную работу, а в тех частях, где насаждались уголовные порядки, могли изнасиловать, и все два года службы человек оставался «опущенным».

«Слон» или «шнурок»?

Но проходило полгода и военнослужащий становился «слоном», «помозой», «шнурком», «моржом», «старшим бобром», во внутренних войсках таких называли «гусями», а в ВДВ – «воронами». Переход на новую ступень обязательно знаменовался ритуалом «перебивания». Солдата били пряжкой ремня, табуретом, часто по голове, правда, в этом случае можно было смягчать удар, закрываясь руками; были и другие не менее садистские приемы. Если солдат отказывался от прохождения этого обряда, он навсегда оставался "духом".

Новоиспеченный «слон» имел право бить тех, кто «моложе» его. Отказ от этой «почетной» обязанности рассматривался как бунт, и тогда «слон» мог легко стать «летуном».

Били меня, теперь бью я!

Через год после призыва положение солдат серьезно менялось. Они становились «черепками», «черпаками», «фазанами» или «котлами» и получали все права, которых были лишены. Теперь они сами могли избивать и унижать «духов» и «слонов». В соответствии с характером они становились либо «умеренными» – теми, кто понимает, что находится в особой системе, и кому нет нужды проявлять жестокость; либо «садистами», получающими удовольствие от мучений жертв. Могли стать «независимыми» - теми, кто вообще отказывается принимать участие в дедовщине (такие выпадали из социума, но их не трогали), или, наконец, «отверженными» - «стукачи» и «летуны», их статус не менялся до конца службы.

За полгода до демобилизации солдаты приобретали почетный статус «дедов» или «стариков». Они могли пренебрегать обязанностями, возлагая их на других, и отстраняться от унижения «черпаков» и «духов». Бывали и «черные деды» - бойцы, вернувшиеся в часть дослуживать после дисциплинарного батальона. После официального приказа о демобилизации солдаты переходили в разряд «дембелей».

Как это было на флоте

На флоте на небольших кораблях и подводных лодках дедовщины почти не было: все на виду, офицеров много. Однако на больших кораблях тоже зверствовали старослужащие. Если учесть, что служили на флоте три года, а не два, многоступенчатая иерархия была еще жестче. Прослужившие полгода превращались из «духов» в «карасей», год - в «борзых карасей»; полтора года - в «полторашников». После двух лет службы матроса называли «подгодо́к», после двух с половиной - «годо́к», ну а потом он становился «гражданским». Дедовщину на флоте именовали годковщиной, по названию морских «дедов». Ритуалы «перебивания» тут были особыми: "карасей" кидали за борт или окунали в прорубь, причем сделать это надо было неожиданно, а с «гражданского» нужно было в день приказа сорвать и разорвать в клочья всю одежду вплоть до белья.

Кто такие " Духи" в армии? Почему когда папу о чем то расспрашиваешь (об армии) он говорит " военная тайна" и получил лучший ответ

Ответ от Алекс Алекс[гуру]
"Духи" в армии - это новобранцы, которые первый раз служат и топчут сапоги, над которыми издеваются все сержанты и т. д.

Ответ от Ётарый Паха [гуру]
" Духи" в армии-новобранцы.


Ответ от Јаолинь [гуру]
духи -солдаты в первые полгода службы, мало приятный статус


Ответ от Ѐоман Яровой [гуру]
Тебе это не грозит! Так что не мучайся


Ответ от [email protected] [гуру]
новобранцы принявшие присягу


Ответ от Cергей Рыльцев [гуру]
дух-это новослужещий, только что принявший присягу до того как не отслужишь полгода



Ответ от АЛЕНА [гуру]
Видать в армии вашему папе было хреново, вот он и не хочет о плохом вспоминать. А вам на что? Пойдете служить, все на себе испытаете.


Ответ от Kot Vredniy [гуру]
«Запахи» , «дрищи» , «духи бесплотные» , «карантины» - военнослужащие, которые проходят карантин до присяги.
«Духи» , «слоны» (ВМФ) , «салаги» , «зелень/зелёные» , «бобры» , «салабоны» , «гуси» (ЖДВ) , «васьки» , «отцы» , «малыши» , «ежи» , «воробьи» (ВВ) , «чеки» (ВВ) , «чекисты» (ВВ) , «щеглы» , «ЧИЖи» (бэкроним от «человек, исполняющий желания») - военнослужащие, прослужившие до полугода.
«Слоны» (ВДВ и ВВ) , «помоза» , «шнурки» , «гуси» , «вороны» (ВВ) , «караси» (ВМФ) , «молодые» , «салабоны» , «моржи» , «щеглы» , «мамонты» - военнослужащие, прослужившие полгода.
«Черепа» , «черпаки» , «годки» (ВМФ) , «борзые караси» (ВМФ) , «фазаны» , «котлы» , «помазки» - военнослужащие, прослужившие один год.
«Деды» , «дембеля» - военнослужащие, прослужившие полтора года. От устойчивого термина «дед» и происходит название явления.
«Дембеля» , «квартиранты» , «граждане» (ВВ) (считаются уже почти гражданскими) : военнослужащие срочной службы, после выхода приказа об увольнении в запас.
На флоте (по крайней мере до 1990 года) иерархических ступеней было ровно 7:
* до полугода - «дух» (по мнению «старших» , cущество бесплотное, бесполое, ничего не понимающее, ничего не умеющее, ничего не знающее, годен только для грязной работы, зачастую беспомощен) ;
* полгода - «карась» (пообтесавшийся в условиях реальной службы боец, твердо знает обычаи, традиции и свои обязанности, но из-за нерасторопности «духов» часто бывает бит) ;
* 1 год - «борзый карась» (службу знает крепко; ответственен за исполнение работ «карасями» и «духами» ; физическому воздействию подвергается в исключительных случаях) ;
* 1 год 6 мес. - «полтора́шник» (первая ступень «неприкасаемых» ; подвергается только моральному давлению со стороны старослужащих за недосмотр за нижестоящими; «полторашник» считается самым злым и беспощадным существом; на этой ступени очень отчетливо проявляются люди с низкими моральными устоями) ;
* 2 года - «подгодо́к» (наиболее либеральная ступень; уставшие от морального напряжения «полтора́шничества» , особо не «заморачиваясь» служебными проблемами, просто отдыхают) ;
* 2 года 6 мес. - «годо́к» , или, как вариант, имевший хождение на ТОФе: «саракот» (видимо, поэтому на флоте «дедовщина» называется «годковщи́ной» ; реально руководящая верховная каста старослужащих; к физическому насилию лично прибегают в исключительных случаях, в основном действуя через «полторашников» ; в свою очередь, неформальное воздействие на коллектив офицерским составом осуществляется исключительно через «годко́в») ;
* 3 года - «профсоюз» , «гражданский» (это «звание» присваивалось после опубликования приказа Министра обороны об увольнении в запас; «годок» сразу после приказа Министра обороны неформально признавался уволенным в запас и снятым с довольствия, но поскольку «волею судеб» вынужден находиться в части, содержался якобы на средства флотского профсоюза; живёт в части или на корабле как гражданское лицо, носящее военную форму) .

Это слово означает вовсе не то, к чему привык наш слух на гражданке. Выражение «черпак» в армии означает такой этап в срочной службе бойца, когда уходит вторая смена дедов с момента его призыва, и он остаётся «у руля» вместе со старшим призывом, на который в бытность его «духанки» приходился основной объём работы, в том числе по обслуживанию дедов.

Психологически это выливается в следующую картину: первый год солдат живёт в атмосфере постоянного психологического давления как со стороны офицеров и прапорщиков, так и, что неизмеримо важнее, со стороны старшего призыва и сержантского состава. Ведь для солдата есть две жизни: под оком командования (день) и в казарме под оком коллектива (ночь); они здорово разнятся. Жизнь в казарме и среди своих обычно сопряжена с наибольшей нервотрёпкой, унижениями, лишениями. Если наказание от офицеров носит эпизодический характер и наступает зачастую далеко не сразу, то наказание от сослуживцев приходит немедленно, достаёт всегда и неизбежно даже за самый мелкий проступок (среди своих ты всегда на виду); оно неотвратимо, и может быть растянуто во времени, и бить по психике снова и снова. Но самое страшное, что наказание здесь даже за совершенно незначительные проступки вполне ощутимое. Однако поступки незначительны только с точки зрения здравомыслящего человека или человека гражданского, далёкого от армейской жизни. В армии человек лишён подавляющего большинства благ, поэтому самые незначительные с точки зрения зажравшегося обывателя блага, а также нестандартные усовершенствования наличных общедоступных объектов (особая большая подшива, нашивка на форму, татуировка) ввиду стандартизации всего окружающего, оказываются для него желанны и невероятно важны, становятся буквально смыслом жизни. За подобные мелочи жизни разворачивается чудовищная по жестокости и психологизму борьба.

Так что боец в армии в первый год службы пребывает в состоянии постоянного психологического напряжения: он лишён даже незначительных доступных в армии благ (печенье на обед забирают деды, новую форму забирают коптёры), ему не позволяют улучшать доступные вещи – любое улучшение встречается враждебно (мол, по сроку службы не положено); унижают, заставляя обслуживать дедов и обеспечивать им шикарную по армейским меркам жизнь; сильно наказывают даже за самые незначительные проступки и ошибки (наказание непропорционально сильнее проступка), причём, и с виной, и без вины. Да что там говорить, просто унижают и издеваются, бьют для предупреждения протеста. В общем, на человека оказывается сильное и постоянное психологическое давление.

И вот представьте теперь состояние такого человека, когда увольняется старший призыв, и он оказывается избавлен от этого постоянного психологического прессинга. Человек слишком к нему привыкает, становится очень пластичным, – на него легко надавить, поэтому он теперь попадает под нажим со стороны офицеров и прапорщиков, которые используют его как буфер при претворении приказа в жизнь. Стремление получить больше заменяется жаждой сохранить достигнутое, поэтому прессинг полностью не исчезает, но ослабевает и приобретает уже иную форму; солдат теперь не столь унижен и на фоне появившихся молодых ощущает себя королём. Но пока что он пребывает в шоке от свалившейся на него благодати и в спешном порядке начинает навёрстывать то, чего он был лишён так долго: черпать, черпать и ещё раз черпать – всеми фибрами души и всеми частями тела. Отсюда и это слово: «черпак».

Черпаки обычно ведут себя с молодыми хуже дедов, так как только-только дорвались до нового уровня социального статуса и ещё не успели к нему привыкнуть. Они и менее дисциплинированны, нежели деды, так как им далеко до дембеля, и они не озабочены ещё предстоящей проблемой увольнения и ожиданием гражданской жизни, тогда как деды, напротив, не только остепеняются, но ещё и стремятся выслужиться, чтобы их уволили хотя бы на несколько дней раньше положенного срока (командир части имеет право добавлять до 5 дней к отпуску).

Отдельная тема – взаимоотношения между дедами и черпаками. В целом, деды оберегают молодых от зверств черпаков, иногда даже схлёстываясь с последними. Поэтому черпаки, если и стараются озадачить чем-то молодых, то делают это очень осторожно, чтобы не попасться: сильный и уважаемый дедушка за такое нарушение субординации не даст спуска даже черпакам.

От работы черпаки всячески стараются уйти и остаются при этом по коллективным законам в своём праве; обычно они работают только тогда, когда работают сами дедушки.